Суд по теракту 3 апреля 2017. День 12: Граната в зелёной дамской сумке

«Новости Купчино» продолжают освещать суд по теракту в метро. Если вы хотите и можете помочь нам в этой работе, отправьте любое пожертвование главному редактору.

Заседание традиционно началось с большим опозданием, на сей раз спустило колесо автомобиля одного из адвокатов. Впрочем, председатель не счел это уважительной причиной и раздраженно отчитал юриста. После чего приступил к оглашению присутствующих в заседании свидетелей и переводчиков, традиционно ошибаясь в именах.

Все это время начала заседания дожидалась видеоконференция с барнаульским гарнизонным судом. Экран расположенный прямо перед местами для прессы демонстрировал зал заседаний, похожий на небольшой офис в котором скучали судья, белокурая секретарь в военной форме и свидетельница Заблицкая Вера Александровна.

Питерский председатель разъяснил ей права и спросил, взяли ли с нее расписку об этом разъяснении. Барнаульский коллега пообещал все оформить позже.

Заблицкая, как потерпевшая обращается с иском к подсудимым. Их действия по ее мнению повлекли разрыв барабанной перепонки и моральные  страдания, которые она оценила в 1 млн. рублей. Прокурор иск поддержала, все подсудимые выразили потерпевшей сочувствие, но с иском не согласились, т. к. не считают себя виновными. Защита поддержала эту позицию. Суд приобщил исковое заявление к делу и попросил свидетельницу ответить на вопросы обвинения.

Вера Александровна начинает заученными канцелярскими фразами, но по ходу рассказала погружается в воспоминания и ее речь становится более эмоциональной и неразборчивой. Она приехала в Петербург с несовершеннолетней внучкой, чтобы помочь ей поступить в техникум.  В день теракта они шли пешком, чтобы узнать условия поступления в одном из техникумов, расположенном на Гороховой улице. .Около 14-00 они спустились в метро на станции “Сенная площадь” и сели в поезд в сторону “Технологического института”. Свидетельница рассказала про случайного парня — попутчика, на которого обратила внимание. Поезд набрал скорость, свидетельница увидела всполох белого цвета, как ей показалось у ног ее внучки. Внучку откинуло в сторону.

— Вокруг были тела, — рассказывает Заблицкая, —  они не шевелились. Внучка не шевелилась. Я стала ее трясти и кричать. Она очнулась и заплакала. Я закрыла ей глаза потому что вокруг были тела, а у ноги лежала отделенная голова. Тело без головы лежало рядом и было завалено другими телами. Я не понимала, движемся мы или нет, боялась, что сгорим, или задохнемся. Видела как разлетались фонари на потолке, но не слышала. Видела фонарики в туннеле и поняла, что поезд движется.

Потом она увидела свет в конце туннеля. Выходить на “Технологическом” нужно было на другую сторону, а не там, где они зашли. Окна были не разбиты, но двери погнуты и не открывались. Это добавило страха. Заблицкая пробовала закрыть глаза внучке, но та все видела. Свидетельница думала, что оглохла, потому что стояла тишина, но потом внучка рассказала ей, что вокруг и правда никто не кричал и не разговаривал.

Заблицкая продолжала рассказывать стоя слегка пригнувшись к микрофону на столе и нервно сжимая руки у груди. Речь становилась неразборчивой, но никто ее не прерывал. Секретарша барнаульского суда завороженно слушала, почесывая лицо мобильным телефоном.

Пострадавшая внучка до сих пор лечится поэтому не пришла в суд. Питерский председатель попросил огласить исковое заявление и зачем-то переспросил почему внучка не присутствует в заседании. Свидетельница пояснила, что у внучки ожог лица, разрыв барабанной перепонки, ушибы на ноге. Она до сих пор не пережила моральную травму, ее пугают скопления людей.

— Поймите, — тихо сказала свидетельница, — мы все были в кусочках мяса, потому что перед нами разорвало человека.

Прокурор поддержала исковое заявление, все подсудимые опять выразили сочувствие, но с иском не согласились. Видеоконференция закончилась и в Барнауле так и не узнали, приобщил ли судья заявление к делу. Приобщил.

Суд приступил к оглашению показаний внучки Заблицкой Александры.

Она проживает в Барнауле с мамой и сестрой. В Петербург прилетела с бабушкой на самолете. Проживали в гостинице «Капитал» на Гороховой. Машины у них не было, поэтому они передвигались на метро. Основной маршрут ее передвижений на метро — “Сенная” — “Парк Победы”, потому что на этой станции жили ее друзья, к которым она частенько ночевала.

В день теракта она зашла в метро около 13-30 зашла на станции  “Парк Победы” и поехала на “Сенную” к бабушке. Они планировали поехать в два колледжа и начали с того, что был рядом — на Гороховой. Потом поехали в другой от “Сенной” в сторону станции “Московские ворота”. По дороге ничего подозрительного не заметили, из метро никому не звонили. Сразу зашли в вагон, то ли во второй, то ли в третий от начала поезда. Людей  в вагоне было немного и оставались свободные места, которые свидетельница с бабушкой и заняли. Внимания на людей или предметы вокруг девушка не обращала. Поезд тронулся и проехал 10 секунд, после чего Александра почувствовала толчок и услышала хлопок.

— Звук, как будто что-то ломается. Летели искры из передней части вагона. Что-то сильно жгло мою левую руку и щеку. Я уткнулась в плечо бабушки и закрыла глаза. В вагоне было темно я заметила что-то горело. В меня никаких предметов не попало. Сейчас я знаю, что был взрыв, из-за звона в ушах ничего не слышала. Кто-то из пассажиров включил фонарик. Тогда я увидела под ногами тела двух-трех людей. Всех в крови. Внутренние органы наружу. Недалеко лежала голова, я не поняла мужчины или женщины, но волосы были короткие.

На станции вагон остановился, свидетельница старалась не смотреть по сторонам. Она стала слышать правым ухом и услышала крики бабушки, которая просила ее покинуть вагон. Девушка стала искать свой портфель и  обнаружила его чуть левее от себя в ногах. Они с бабушкой пошли вправо в конец вагона. Там двое парней помогли им выбраться на платформу. Там всех пострадавших организовали в группу, подняли наверх и у выхода из метро забрали кареты скорой помощи. Одежду и рюкзак девушка выдала следствию. Ей причинены физические и моральные страдания, которые она также оформила в виде иска.

Следующий свидетель Михайлов Сергей. Просил рассмотреть без него. Прокурор за. Один из подсудимых выразил протест, но ему объяснили, что это не тот свидетель, которого защита хотела бы вызвать в заседание.

Показания Михайлова состояли из беспокойства по поводу пропавшего друга Петрова. Михайлов не мог дозвониться и предполагал что его друг стал жертвой теракта. Прокурор огласила приметы Петрова — татуировки, рассечение над левой бровью, паспортные данные и адрес. Его отец не выходит с сыном на связь.

Вопросов к этим показаниям ни у кого не находится.

Следующий потерпевший Ильницкий — прихрамывающий пожилой человек. Он подал исковое заявление, которое раздали сторонам прямо по ходу заседания. Судья попросил огласить текст. Истец начал читать прямо с шапки документа с трудом продираясь через среднеазиатские имена. Прозвучали “статья УПК РэФэ” и прочие канцеляризмы, при подходе к очередному перечислению имен потерпевший переспросил нужно ли их оглашать еще раз. Тут впервые подал голос один из заместителей председателя суда и разрешил не перечислять подсудимых заново.

— В результате действий ответчиков мне причинен физический ущерб средней тяжести и причинен материальный ущерб в размере 40 тысяч рублей. Полностью испорчена одежда, утрачен кошелек с пятью — истец шмыгает носом, —  тысячами рублей. На лекарства, общая сумма ущерба 40 тысяч.

Дальше он рассказал о моральном вреде — нравственные страдания дополнились потерей рабочего места. Свидетель работал охранником и ему приходилось подолгу стоять. В результате теракта он получил травмы ног, сделавшие дальнейшую работу невозможной. Кроме этого появились головные боли, головокружения, потери памяти, бессонница, страх перед метрополитеном. Все это потерпевший оценил в 3 миллиона рублей.

Судья неожиданно спросил, обращался ли потерпевший за компенсацией в метрополитен. Вместо него отвечает присутствующая в зале представительница перевозчика. Оказывается, что Ильницкому уже выплачена компенсация за вред здоровью в размере одной тысячи рублей. Потерпевший развел руками, прокурор на редкость своевременно спросила у представительницы метрополитена обращался ли кто-то еще с иском к метро. Оказалось, что да, обращался один человек и сейчас идут апелляции.

Судья спросил ее же почему тысяча рублей — как определялась сумма. Юристка объяснила, что все выплаты произведены в соответствии с законами и постановлениями об ответственности перевозчиков. Мелькают номера и ссылки. Канцелярит столкнулся с канцеляритом. Судья выглядел слегка потрясенным и спросил Ильницкого, что тот может пояснить. Тот не мог пояснить ничего и ответил, что ему ничего не объясняли.

Прокурор снова спросила о других обратившихся с исками. Оказалось, что метрополитен принял 21 заявление по вреду жизни. 96 по возмещению вреда здоровью и 9 по вреду имуществу. Выплаты по последнему составили по 11 тысяч.

Судья предложил потерпевшему подкорректировать заявление и адресовать его метрополитену, а не подсудимым. Метро высказалось против. Прокурор опять спросила кто еще подал иски. Начинается спор.

Подсудимые по кругу заявили, что не согласны с иском, что считают себя потерпевшими. Адвокаты тоже были против, поскольку можно обратиться с иском не к подсудимым, а к метро. Судья приобщил иск к делу и отпустил потерпевшего. Юристка метро вышла к трибуне и рассказала об ущербе, затратах, на устранение последствий и компенсации.

После чего она заявила иски к подсудимым на сумму всего этого ущерба и передала суду четыре коробки подтверждающих документов.

— Шестьдесят седьмой закон, — завершила свое выступление юристка, —  обязывает всех перевозчиков страховать пассажиров. Всех кроме метрополитена. Метрополитен выплатил компенсации из своих средств.

Дальше обвинение принялось оглашать протоколы обысков.

Первый из них о следственных действия в подмосковье, в Лесном Городке, на улице Энергетиков дом 3. Это дом в котором жили обвиняемые Азимовы.

В ходе обыска было установлено, что обвиняемые жили в нежилом помещении. Когда туда ворвались оперативники на одной из многочисленных коек спал обвиняемый Ортиков. По требованию оперативников он «переместился», а под его матрасом были обнаружены поддельные документы, травматический пистолет Макарова, переделанный под боевые патроны, заряженная обойма к нему, две тротиловые шашки, корпус гранаты Ф1, запал ручной гранаты и Айфон-5. Обвиняемый  указал на койку Азимова, под которой нашли чемодан содержавший пакет с сыпучим веществом коричневого цвета, весом 90 грамм. По мнению следователей, подтвержденному термопробой, это была смесь аммиачной селитры и сахара. В тумбочке была обнаружена копия паспорта Азимова, пластиковые карты Сбербанка и Тинькофф банка, оболочка сим-карты Теле2, папка документов Азимова и домовая книга с его пометками.

Как и раньше прокурор описывает упаковку всех этих предметов, однако в ее речи появилась новация — подробные описания всех полосок бумаги с печатями всех ведомств заменены формулировкой «вышеуказанный способ» — большой прогресс!

Судья спрашивает Ортикова, принадлежат ли обнаруженные предметы ему? Обвиняемый плохо говорит по-русски, но объясняет, игнорируя переводчика, что это не его вещи. По версии подсудимого, оперативники сразу положили его “мордой в пол”, потом вывели в коридор и прямо там прикасались к нему предметами, а потом положили оружие туда, где его нашли. Потребовали подписать протокол, а когда он отказался, стали бить. Привели свидетелей, которые подписали протокол.

Протокол обыска Каримовой. Действия происходили в доме с тем же адресом, только в так называемом “женском общежитии”, то есть комнате, населенной женщинами. По описанию все очень походит на кадры из фильма “Айка” — та же общага, такой же хозяин, те же койки.

В комнате женщин оперативники обнаружили дамскую сумку зеленого цвета с гранатой внутри. Сумка стояла на кровати. Кроме гранаты внутри были запал ручной гранаты, сим-карта, а на полу под изголовьем кровати — микросхема. Также на полу рядом с кроватью был найден полиэтиленовый пакет с двумя промышленными детонаторами.

Каримова объясняет, что ранним утром раздался громкий стук, они сами открыли дверь. Всех вывели в коридор, потребовали показать паспорта. Она вернулась в комнату и достала из сумки паспорт. Потом их опять вывели в коридор, засунули всех в одну комнату, где жила грузинка, а потом взяли пробы слюны и волос. Один из оперативников дал Каримовой подержать некий алюминиевый прибор и палочки с желтым шнурком. Она спросила что это и зачем ей это держать. Оперативник ответил, что для проверки. Гранату или плату ей не показывали.

— Я не верила, что оперативник может подставить гражданскую женщину, — говорит Каримова.

Потом их завели обратно в комнату, там было все перевернуто. Вызвали Каримову и она увидела тот самый алюминиевый предмет и шнурки в пакетах на полу. Сумочка лежала поверх груды вещей.

Судья перебил рассказ Каримовой и потребовал короткого ответа:

— Это ваши вещи?

— Нет, они не мои.

Далее последовал протокол осмотра места происшествия. На лестничной площадке дома на Товарищеском проспекте был обнаружен огнетушитель с сыпучим веществом коричневого цвета. Шприц с веществом белого цвета,  полимерная коробка с проводами, источником тока, кнопкой радиозвонка, а также множеством гаек и саморезов. Все это — описание взрывного устройства, аналогичного найденному на станции метро “Площадь Восстания” в день теракта.

По мнению обвиняемых, все эти предметы принес с собой сотрудник правоохранительных органов по фамилии Яковлев. Рано утром к ним в квартиру вломились оперативники в масках, положили всех на пол, после чего вывели сначала на лестницу, а потом и на улицу. Обыск проходил без их присутствия. А уже после обеда состоялся официальный обыск с понятыми, во время которого и было найдено взрывное устройство. Яковлев зашел в квартиру с сумкой-баулом, а вышел уже без нее пока обвиняемые стояли в наручниках в коридоре. Подсудимые ходатайствовали о вызове в суд оперативника Яковлева. Обвиняемый Мирзаалимов рассказал еще один эпизод утреннего обыска. Пока все жильцы квартиры лежали на полу, сотрудники обнаружили в кладовке некий пульт. Мирзаалимов приподнял голову и сказал: “Покажите мне”, в ответ один из оперативников подошел к нему, поставил ногу в ботинке на спину Мирзаалимову и сказал: “еще одно слово и тебе будет реально плохо”. Также подсудимые рассказали, что за день до обыска к ним приходили участковые и фотографировали квартиру для протокола пропажи человека. По мнению подсудимых никто в здравом уме не хранил бы дома взрывчатку после визита полиции. Все предметы, относящиеся к делу, им подкинули при обыске.

Следующий обыск в квартире на Гражданском проспекте. В протоколе смывы с поверхностей стола, полок платяного шкафа, ящика дивана, ручек дверей, антресолей, а также набор инструментов — пассатижи, отвертка, молоток, ножницы по металлу. Кроме этого изъяты фольга с остатками вещества коричневого цвета, решетка вытяжки и договор аренды на имя Джалилова.

Судья объявил перерыв на обед, после которого прокурор начала было оглашать следующие тома, но слово перехватила одна из адвокатов и стала спрашивать одного из братьев Азимовых по поводу изъятого у них чемодана.

Выяснилось, что чемодан принадлежит Азимову, но все найденное в нем — нет. Самого Азимова в момент обыска не было.

— Где вы были?, —  спросил судья.

— Я был в подвале, — простодушно ответил Азимов, — в пыточной тюрьме. Меня задержали за два дня до обыска.

Пользуясь моментом подсудимые попросили суд проводить заседания через день, потому что их будят в 5-30, чтобы в 6-00 были готовы выйти из камер. Потом до 11-00 они стоят в так называемых «стаканах». (Эти стоячие камеры ЕСПЧ признал бесчеловечными условиями и потребовал от России прекратить подобную практику — прим. ред.) После заседания их привозят в тюрьму только к отбою. Они очень устают и просят времени на отдых. Председатель ответил. что суд не может проводиться ради удобства подсудимых.

Адвокат попросила Ортикова уточнить где он был во время обыска. Прокурор внезапно заявила, что Ортиков не участвовал в обыске.

— Его же с постели подняли, — все адвокаты ошарашены.

Прокурор принялась зачитывать протокол заново и выяснила, что Ортиков все таки был. Адвокат ходатайствовала о вызове понятых с обыска Ортикова, а также проводивших обыск следователей.

Судья предложил адвокату оформить ходатайство письменно и вызвать свидетелей когда будут исследовать доказательства защиты.

Обвинение оглашает протоколы экспертиз. Первыми идут объекты, изъятые со станции “Площадь Восстания”. Среди них огнетушитель, с 2300 граммами вещества коричневого.цвета, которое эксперты определили, как смесь аммиачной селитры и сахара. Пластиковые пакеты с приводящим устройством, электрическими проводами, липкой лентой, батарейками, шурупами и шариками. Прокурор читает документы игнорируя знаки препинания, из-за чего возникает ощущение, что каждый следующий пакет с деталью взрывного устройства находился внутри предыдущего, как матрешка. Липкая лента, еще лента и еще. Фольга, шарики. Шарики приклеены к газетному основанию. Шприц с белым веществом, провода, 16 грамм вещества.

Экспертиза установила, что все найденные предметы составляют самодельное радиоуправляемое взрывное устройство на основе аммиачной селитры и сахара в корпусе огнетушителя. Инициирующий взрыв заряд состоял из перекиси ацетона в корпусе одноразового шприца и лампы накаливания. Лампа должна была сработать от электронного звонка “Старт” модели “Соната”, а саморезы и шарики являлись поражающими элементами.

По мнению экспертов такая бомба способна была поразить цели взрывной волной в радиусе 19 метров и до 350 метров поражающими элементами. На липкой ленте, шурупах, были обнаружены генетические следы Джалилова и неизвестного лица мужского пола. Также на устройстве были найдены 59 следов рук, пять из которых были годны для экспертизы. Ни один из отпечатков не принадлежал Джалилову.

Экспертиза предметов изъятых из взорванного вагона. На смывах обнаружены аммиачная селитра и карамелизированный сахара на одних и тех же объектах.По мнению экспертов это подтверждало версию о бомбе из аммиачной селитры и сахара. Детонатор был собран из частей от зажигалки и батареек. Гайки, металлические шарики и саморезы служили поражающим элементом. Были обнаружены биологические следы неизвестных лиц мужского пола. Отпечатки пальцев не были обнаружены.

Экспертиза бомбы с Товарищеского проспекта. Все та же смесь селитры и сахара, детонатор из перекиси ацетона в шприце и елочной гирлянды, приводившийся в действие радиозвонком марки СМ. Бомба была упакована в корпус огнетушителя. Поражающий элемент в этот раз кроме гаек — оцинкованные саморезы.

На батарейках Дюрассел и Космос были обнаружены биологические следы Эрматова И. Б, а также неизвестного лица. Обнаружены 16 следов рук, два из которых были пригодны для экспертизы, но принадлежность отпечатков не была определена...

Подсудимый Эрматов уточнил у прокурора на чем были найдены следы — на рулоне скотча из дома. или именно на ленте внутри бомбы? Прокурор принялась рыться в томе дела, бормоча что-то под нос. Спустя несколько минут председатель объявил перерыв на 10 минут.

Сразу по возобновлению слушания прокурор стала заново зачитывать протоколы экспертизы. Подсудимый Азимов попросил слова и ходатайствовал перенести заседания в связи с трагической новостью. Умер отец подсудимых братьев Эрматовых. И они не могут продолжать участие в деле. Судья пообещал «сейчас закончить» и предложил прокурору продолжать. Та продолжила зачитывать протокол. Генетический материал Эрматова был обнаружен на липкой ленте, которой внутри бомбы крепились поражающие элементы.Судья спросил Эрматова, как он может прокомментировать эти сведения, на что Эрматов с трудом сдерживая рыдания еще раз попросил перенести дело. Судья нехотя согласился. Следующее заседание 15 мая в 11-00.