Суд по теракту 3 апреля 2017 года. День 14: болгарка и беспроводной звонок

Судебное заседание по делу о теракте в санкт-петербургском метро 2017 года продолжается уже четырнадцатый день, а самому процессу ни конца, ни края не видно. Сегодняшнее опоздание было связано с тем, что обвиняемых поздно привезли в здание суда, вследствие чего работа началась только в двадцать минут первого.

Традиционно судья Андрей Морозов начал заседание с объявления имен не прибывших сегодня по тем или иным причинам свидетелей, а Эрматовы, недавно пережившие смерть отца, и прочие подсудимые в целом выступили против сегодняшнего заседания, поскольку по их словам, «мы ничего не соображаем». Отметим, что адвокаты еще вчера заявляли, что из-за регулярных заседаний обвиняемые не имеют возможности высыпаться, нормально питаться и не находятся в нужном состоянии для продолжения заседаний, однако их слова и заявления подсудимых остались неуслышанными.

Сегодняшнее заседание начали с допроса свидетеля Кривошеева Ю.В. 1969 года рождения, работающего механиком в организации по сдаче в аренду строительного оборудования. По материалам дела, 30 марта 2017 года, обвиняемый в теракте Акбарджон Джалилов взял в аренду в этой организации инструмент (углошлифовальную машину) Хитачи.

Прокурор детально расспрашивала Кривошеева о специфике его работы, а также о том, что происходило 30 марта 2017 года. Свидетель сообщил, что работает механиком в организации по сдаче в аренду строительного оборудования, занимается выдачей и приемом инструментов. Когда подсудимые попытались узнать, не осталось ли у свидетеля документов или телефонного номера человека, который брал в аренду инструмент, Кривошеев сказал, что всем эти занимается менеджер, а сам он занимаются только выдачей и приемом. Кроме того, подсудимый Эрматов спросил, что это за инструмент УШМ Хитачи, и для чего он нужен, на что свидетель ответил, что это «болгарка».

Адвокаты защиты достаточно долго пытались выведать у Кривошеева время и дату, когда к нему приходил Джалилов, один он был или в компании, какие документы оформляются при сдаче инструментов в аренду, в каком состоянии инструмент был при возврате. Практически на все вопросы свидетель отвечал либо «не помню», либо «это к менеджеру, у нее спрашивать надо, я документами не занимаюсь».

Когда адвокаты и прокурор пытались узнать, какой толщины металл можно разрезать этой болгаркой и сколько человек нужно для пользования инструментом, Кривошеев несколько сконфузился и принялся объяснять технические характеристики инструмента. После того, как вопросы начали звучать, кажется, уже по третьему кругу, Кривошеева отпустили.

Следующая свидетельница, Лоторева Н.В., 1976 года рождения, занимается наблюдением за видеокамерами в магазине, где Джалилов оформил дисконтную карту и совершил несколько покупок в марте 2017 года. После ответов на стандартные вопросы о количестве камер и датах сохранения записей, Лоторева заявила, что Джалилов совершал покупки в магазине три раза, оплачивая их картой. Чеки покупок сохранились и приобщены к материалам дела. Эрматов, в свою очередь, поинтересовался, как он выглядел и что приобретал.

- Молодой человек худощавого телосложения. Приходил в одной и той же куртке красной и в шапочке без опознавательных знаков, без всего. Рюкзак у него всегда был, он сдавал его в камеру хранения. Заходил в магазин, брал корзинку, делал покупки, забирал рюкзак и уходил. По покупкам примерно могу сказать то, что я помню — беспроводной звонок, Дюрассел, салатник стеклянный, клейкая лента, шпатели, одеяла, подушка, пакет. Ну вот это примерно.

После этого адвокаты защиты начали задавать дополнительные вопросы, пытаясь понять, как на архивной записи можно узнать конкретного человека, из-за чего Лоторева принялась объяснять, что, когда делается покупка, данные его дисконтной карты высвечиваются, и узнать человека по визуальному сходству не так уж и сложно. Когда адвокаты стали выпрашивать, как именно работает беспроводной звонок, свидетельница удивилась и честно ответила, что она не продавец, чтобы знать подобные тонкости. Поняв, что ничего больше она не сможет им рассказать, Лотореву отпустили.

Следующей свидетельницей оказалась Михнюк А.В. 1989 года рождения, менеджер в организации, сдающей в аренду строительное оборудование. Вопросы, на которые не смог ответить механик Кривошеев, теперь задали Михнюк, поскольку в ее обязанности входит оформление договора и ведение кассы.

— Джалилов брал у меня оборудование, возможно звонил, но дату я не помню. Пришел с паспортом, оформили на него договор. Хотел взять в аренду болгарку. Прописки у него не было, поэтому я подняла залог до рыночной стоимости инструмента.

На вопрос адвоката Мартыновой, какой паспорт предъявил этот человек, Михнюк ответила, что паспорт Российской Федерации. По ее словам, расплатился он наличными, залог оставил тоже наличными, ничего странного в нем не было, приехал и уехал один, до этого за инструментом к ним не обращался.

Адвокаты зачем-то уточнили, дается ли болгарка в аренду вместе в диском или без, а также фиксирует ли организация такие случаи. Михнюк удивленно ответила, что диск идет в комплекте, и без него в аренду инструмент не берут. Также на территории организации есть камеры наблюдения, но на видеозаписях ничего странного не обнаружено, и, судя по ее словам, их особо и не просматривали.

Следующим свидетелем стал Павлов С.Е. 1985 года рождения, сдававший Джалилову квартиру на Гражданском проспекте. Однокомнатная квартира сдавалась через интернет, на объявление откликнулся Джалилов, которого для простоты арендодатель называл «Али». Джалилов заехал в квартиру 5 марта 2017 года, оплатив залог и первый месяц проживания. Павлов навещал его один или два раза, предварительно уведомляя о своем прибытии, и ничего странного в квартире не происходило. На вопрос, что Джалилов о себе рассказал, Павлов ответил, что тот якобы временно устроился в автосервис, но ничего больше не сообщал. Соседи на него не жаловались, договор об аренде подписали примерно на год.

В начале апреля Джалилов должен был заплатить за аренду, и в конце марта они с Павловым созвонились.

Прокурор: «И и он заплатил?»

Павлов: «Нет, не успел».

На вопрос «почему» свидетель развел руки в стороны, пожал плечами и выдавил: «Теракт».

На следующий день после теракта супруга Павлова позвонила ему с работы и сказала, что они [с ФСБ] едут на квартиру устраивать обыск. Приехало 4-5 человек на изымание вещей, осмотр квартиры. Соседей не было. Запаха хлорки тоже.

Далее защита выясняла, каким образом производился обыск, были ли понятые, каким образом открыли дверь, были ли стружки от металла в квартире, какого цвета был скотч, найденный в квартире, какой фирмы, разошлись ли присутствовавшие по помещениям, или все осматривали одну комнату.

— Вы знаете, там особо не развернёшься, квартира маленькая. Никакой стружки не было, скотч, кажется, был черный. Я сейчас уже многое не помню, все же два года прошло.

После Павлова судья пригласил свидетеля Вулкина А.А. 1958 года рождения, который занимался просмотром видеозаписей с камер наблюдения в метрополитене в день происшествия. По сбивчивому и достаточно эмоциональному рассказу свидетеля стало ясно, что в начале ему сообщили о бесхозном предмете, оставленном на «Технологическом институте», а позже он увидел задымление.

— Сообщили дежурному метрополитена, а дальше начали приниматься меры по требованиям, предъявляемым ФСБ.

Когда адвокаты стали задавать уточняющие вопросы о том, с какой стороны пошло задымление, мужчина вспылил и начал кричать о том, что это было два года назад, и бесполезно уточнять детали, который он не помнит или в принципе не может знать, поскольку это не в его компетенции.

— Позже, когда архивы были просмотрены, было выявлено, что задымление пошло со стороны туннеля. … Таких устройств [бесхозных предметов] в день оставлять могут по тридцать штук. Когда произошла эта ситуация, у нас работало три человека. Мы физически не могли ничего сделать. Все данные, попавшие на камеры, были предъявлены органам.

Эрматов, выслушав свидетеля, спросил, не может ли он описать человека, оставившего сумку, на что Вулкин усмехнулся и ответил, что тот производил впечатление интеллигентного студента, который случайно забыл сумку, потом начал к ней возвращаться и понял, что предмет уже был обнаружен.

После этого свидетель пререкался с адвокатами защиты минут десять, поскольку считал все их вопросы одинаковыми. После того, как судья Морозов успокоил его, Вулкин отвечал на многие вопросы «не помню», «я за это не отвечаю» и дальше в том же духе.

Кое-как получив ответы на свои основные вопросы, свидетеля отпустили. После его ухода из зала судья объявил, что Потапов (арендодатель квартиры на Товарищеском проспекте) не явился на заседания и объявил перерыв, после которого была озвучена позиция защиты. Адвокаты и их подопечные просили суд принять дополнительные меры по приглашению в суд арендодателя, поскольку это ценный свидетель.

Далее продолжили исследовать материалы дела, вернувшись к вопросу о стенограмме телефонного разговора двух мужчин на узбекском языке с использованием отдельных русских слов. По итогам экспертизы, на некоторых фонограммах имеется устная речь Аброра Азимова, но на других голоса братьев Азимовых не обнаружены. Признаков монтажа на фонограммах также не имеется. Азимов, в свою очередь, просил пригласить в суд эксперта для допроса и послушать запись.

— С Джалиловым не разговаривал, но стенограмму следователям я читал уже после теракта.

Обвиняемого выслушали, и прокурор предложил ходатайство о комплексной экспертизе телефонных записей. Азимов согласился с подобным решением с условием приобщить вопросы со своей стороны.

Следующее заседание суда назначено на 20 мая в 11:00

Репортаж Назакат Шихалиевой, 16 мая 2019