«Прошу принять справедливое решение»: пятый день суда по теракту в метро

В Ленинградском окружном военном суде продолжается слушание по делу о теракте в метро. Заседание было назначено на 11 утра, но, как и в прошлый раз, начало несколько затянулось. В 12.10 прессу пустили в зал, само заседание началось в 12.15. Если в первый день прессы было настолько много, что разместить всех для приставов было не самой простой задачей, то сегодня ряды журналистов изрядно поредели: представителей СМИ пришло не больше полутора десятков.

Несмотря на то, что приставы все это время были нарочито вежливы, перед приглашением в зал все-таки один из них позволил себе сделать предупреждение журналистам:

«Напоминаю, что фото и видеосъемка запрещена, но вы все равно это делаете. Нам все известно про все эти трансляции в фейсбуке (о какой трансляции идет речь – редакции Новостей Купчино выяснить не удалось), не нужно так делать. У нас есть аппаратура, которая это все фиксирует, так что мы все равно все узнаем. Невыполнение моих требований – это административное правонарушение».

Все время заседания пресса оставалась под пристальным наблюдением приставов. Так, например, они долго изучали диктофоны, сомневаясь, могут ли устройства вести еще и видеозапись. На всякий случай диктофоны попросили повернуть боком, уверяя, что в зале хорошая акустика.

По ходу рассмотрения дела меньше становится не только представителей СМИ, но и присутствующих потерпевших: из вызванных двадцати трех пришли только трое, еще шестеро прислали уведомления о том, что не смогут прийти и просят рассмотреть дело в их отсутствие, также они заочно подтвердили свои показания, данные во время следствия, и попросили их огласить. Суд уже привычно спросил мнение сторон о возможности продолжения заседания при состоявшейся явке, никто не против.

Прокурор предложила начать с продолжения допроса потерпевших, суд не возражал. Первым на допрос вызвали Руслана Тарасенкова. Ему 26 лет, после теракта Руслану установлена легкая степень вреда здоровью. Прокурор Тихонова, ведя допрос, путала и не воспринимала на слух названия станций метро, задавая очень много вопросов подряд: «Когда? В каком вагоне? В какую дверь? Что случилось? Что произошло? Все что вспомните?» На все эти вопросы Руслан Тарасенков рассказал:

«По работе был на Приморской, спустился на Приморской, ехал до Гостиного Двора, сделал пересадку на Невский Проспект, поехал в сторону Купчино. Как раз попал в тот самый вагон, в тот поезд. Проехали 1 станцию, двери закрылись, поезд только въехал в тоннель, набрал скорость и произошел взрыв. Резкий хлопок, я оказался уже в совершенно другом месте, смотрю — огромный шар огненного дыма летит на меня, сверху вниз он меня окатил. Было ощущение, что я горю. Я отряхнулся. В вагоне было уже темно, там паника, крики. По своим ощущениям я думал, что я уже оттуда не выйду. Ну и все, время уже так долго тянулось, как будто едем уже очень долго. По приезду на Техноложку я уже никуда особо не торопился. Люди там как-то пытались открыть двери, разбить окна, ничего не получилось. Потом я уже вылез через окно, очевидцы помогли выйти».

Руслан также заявил гражданский иск о взыскании морального вреда, по 100.000 рублей с каждого подсудимого, в сумме 1.100.000 рублей. Подсудимых спросили, согласны ли они с иском, они единогласно ответили: «Нет». Шохиста Каримова, срываясь на крик, заявила: «Я не виновата! Я сама потерпевшая!». После недолгого опроса сторон суд признал Тарасенкова гражданским истцом по данному делу.

Следующий пострадавший – Николай Николаев, 48 лет, ему установлен вред здоровью средней тяжести. О дне 3 апреля 2017 года он рассказал следующее:

«Ехал с Приморской после собеседования, так как тогда хотел менять работу. Надо было ехать на Московский Вокзал, но там уже станция была закрыта, можно было с Невского доехать до Техноложки и выехать на Гражданский Проспект. Сел в этот же вагон, в четвертые двери, зашел, огляделся. Вот тот человек, который был со взрывным устройством, он один был в шапке такого цвета, никого больше не было. Когда мне уже потом показали — я понял, что этот человек сделал это преступление. Сначала, когда произошел взрыв, все осколки, которые во мне были, я не почувствовал. Я сам — подполковник запаса, и то, что там самодельное взрывное устройство — уже понял. Встал, проверил: руки-ноги вроде шевелятся, в вагоне темно, кровь идет, но вроде бы не сильно. Потом только узнал, что потеря крови — литр восемьсот, в Мариинской больнице вливали более двух литров крови. Мне удалили 8 осколков, один остается в позвонке до сих пор».

Гособвинитель попросила Николая уточнить подробности произошедшего в злополучном вагоне:

«Произошел взрыв. У меня потеря памяти была. Когда очухался – осмотрелся: темно, вверху проводка слегка искрит. Честно сказать, были крики или нет, я не помню: из ушей шла кровь, ничего не слышал. Взрыв был во время движения, я стоял игрался в телефон, связи не было, а как связь появилась – все произошло через секунды две. Все это было между Сенной и Технологическим, не доезжая метров 300. Они или нет это сделали — я не могу ни утверждать, ни опровергать. То, что есть юристы с двух сторон – надеюсь как-то определится, будет доказана виновность виновных».

Гражданский иск Николаев не предоставил, но изъявил желание сделать это устно. Он запросил компенсацию материального вреда в размере 50 тысяч рублей за поврежденную одежду и сумку. Ежемесячно Николаю приходится приобретать лекарства стоимостью около 6 тысяч рублей. Назвать общую заявляемую сумму пострадавший затруднился, суд предложил ему предоставить письменное заявление к последующим заседаниям.

Последний допрошенный сегодня пострадавший – Заур Велиев, 30 лет, причинение вреда здоровью средней тяжести.

«Мы с коллегой работаем агентами по недвижимости. Надо было ехать показывать комнату на метро Московская. В 14.10 спустился в метро, сильно торопился, надо в 14.30 было быть на московской. Вместе с коллегами быстрым шагом спустились в метро. Зашли в вагон. Когда двери закрывались, зашел тот человек, который совершил теракт, он стоял напротив меня вместе с моим коллегой. Грубо говоря, со стороны спины мы зашли, молодой человек зашел, обошел нас и встал напротив. Примерно после минуты поездки коллега Игорь попросил пройти в другую сторону, т.к. должны были выходить пассажиры. Мы повернулись к молодому человеку спиной, между нами было примерно два метра. Буквально через 30 секунд произошел взрыв. Вагон двигался, я держался за поручень, в этот момент меня еще било током, все время пока мы доезжали. Вагон остановился, везде темнота, искры, люди лежат, очень неприятная картинка. Пришлось переступать через некоторых людей, чтобы выйти через окно. Молодой человек лет двадцати пяти помог мне выйти через окно. Пока поднимался на эскалаторе, жуткая картина была: вся куртка была в кусках, сами понимаете, чего… Я сдирал это и не понимал что это… Дождались скорой, меня положили на носилки, уже потом выяснилось, что сломаны ребра, лопнула перепонка, в общем, такое».

В отличие от предыдущих допрошенных пострадавших, Велиев заявлять гражданский иск не стал. Уже в самом конце допроса он попросил сказать «от себя»:

«Лично от себя, что касается подсудимых. Те люди, которые сидят там… Мои пожелания, несмотря на то, что кого-то не стало, я очень вас прошу принять справедливое решение, чтобы невиновные люди не сидели. У них есть родители, братья, сестры… Я очень вас прошу принять справедливое решение».

-У вас все? – спросил судья.

-Да.

-Допрос окончен.

После допроса прокурор Тихонова продолжила зачитывать тома дела. Сегодня озвучивались различные протоколы выемки и осмотра – перечисления и описания вещей, находившихся при раненых и погибших. Несмотря на повторяющуюся сотни раз обезличенную формулировку «оклеено липкой лентой типа скотч, целостность упаковки не нарушена, доступ к содержимому без нарушения упаковки невозможен. В ходе осмотра пакет вскрыт. Из пакета извлечено…», за всем извлеченным угадываются и узнаются самые обычные люди: косметика, деньги, банковские карты, жетоны метро, студенческие билеты, билеты в театр, крестик, мандарин в салфетке, таблетки, кулон в виде совы, кошелек в форме мордочки поросенка, презерватив в серебристой упаковке. С этим болезненно диссонирует многократное повторение «труп, условно обозначенный как труп номер такой-то». На почти всей описываемой одежде обнаружены всевозможные повреждения и разрывы ткани, вещи «обильно опачканы веществом темно-бурого цвета». На протяжении двух часов Тихонова без перерыва продолжала зачитывать протоколы – секретарь суда откровенно спал, судьи просто сидели с закрытыми глазами, приставы клевали носом.

После того, как Тихонова дочитала 32 и 33 тома дела, судья Морозов сообщил, что поступили заявления от защитников об оплате труда (защитники запросили от 10 до 17 тысяч рублей) и необходим сорокаминутный перерыв для принятия решения. Дело в том, что большинство защитников — адвокаты «по назначению», т. е., у подсудимых нет возможности нанять адвокатов и им обеспечивается защита через вот таких адвокатов, для которых это что-то вроде «барщины» на государство, обязательная отработка. Считается, что адвокаты по назначению не всегда действуют в интересах своих клиентов.

Около 16.30 заседание продолжилось. Суд вынес определение об оплате труда, прокурор Тихонова продолжила зачитывать однотипные протоколы. После перерыва было зачитано еще два тома дела. Всего на сегодняшний день зачитано 35 из 140 томов.

Когда Тихонова закончила читать протоколы, и судья предложил заканчивать, адвокат Сагитов обратился с просьбой разрешить обмениваться письменными документами с подзащитными для формирования позиции по делу. Судья Морозов как будто бы не до конца понял суть просьбы Сагитова: слегка возмущенно он спросил: «Как? Для этого нужно отдельный рабочий день выделять». Защитник продолжил объяснять, чего именно он просит, суд пообещал решить вопрос на следующем заседании.

Затем адвокаты подняли еще один вопрос: они приходят в суд раньше 11, чтобы встретиться и пообщаться со своими подзащитными, но из Крестов-2 их доставляют в здание суда с большой задержкой. Морозов уже был в курсе ситуации и пообещал, что «будут подвижки, будем начинать раньше». На этом сегодняшнее заседание завершилось. Продолжит свою работу по делу о теракте Московский окружной военный суд в понедельник, 15 апреля.

Репортаж Александры Макеевой